На стоянке аэродрома города Нижний Верховск самолет Незабудкина кроме техсостава встречал Мамкапапкин.
- Привет, Андрей.
- Привет. - Обменялись рукопожатием.
- Что случилось? Телегу на тебя накатали.
- Телегу? - удивился Незабудкин. - Кто?
- Не знаю. Из Кайзеровска РД пришла. Просят досмотреть твой рейс.
- Ну, Бычаров, скотина!
- Бычаров? - Мамкапапкин сделал стойку не хуже породистой охотничьей собаки.
Незабудкин в двух словах рассказал ситуацию. Про Телятнепасова, про просьбу Сопляка, про незапланированную посадку.
- А "заяц" - вон он, пошел, - кивнул он в сторону удалявшейся фигуры с рюкзаком на плечах. - Можешь оформлять.
- Обижаешь, - Мамкапапкин укоризненно покачал головой. Потом, о чем-то подумав секунду, переспросил, - Бычаров, значит? Телятнепасов? И без документов? Это хорошо. - Утреннюю стычку с ведущим пилотом-инструктором он не забыл. Телятнепасов в анкете Мамкапапкина тоже оставил "добрый" след.
Стараниями Телятнепасова летчика Мамкапапкина в свое время сняли с летной работы за утерю полетной карты.
Летчики до сих пор пользовались картами Второй мировой войны, на которых до недавнего времени стоял гриф "секретно". Прятать этот антиквариат от врагов можно было только от стыда, ибо ничего ценного они из себя не представляли. Позже гриф секретности сняли и сегодня карту можно купить в любом книжном магазине. Но восстанавливать
Мамкапапкина на летной работе в связи с этим никто не собирался.
- Значит, Бычаров, - уже утвердительно повторил бывший летчик, а ныне сотрудник службы досмотра, довольно потер ладонь о ладонь и решительно достал из папки бланк протокола. - Тебя, Андрей, я проверить обязан, коль скоро телеграмма пришла. - В протоколе появилась запись "незарегистрированных пассажиров не зафиксировано". - Но я вот что думаю - давненько плановых проверок не проводилось. Когда Бычаров прилетает?
* * *
Низкий серый потолок. Серые унылые стены, Серая решетка, из-за которой серый небритый мужичек без особой надежды, а так, на всякий случай, уныло гундосит:
- Начальник, ну отпусти, а? Че те стоит? Начальник, вахта без меня улетит. Мне что потом, за свои деньги добираться, что ли? Ну, выпил, с кем не бывает. Начальник, ну будь человеком, отпусти, а?
Начальник, сержант в серой форме (почему милиция так любит серый цвет?) на арестанта внимания не обращал. Он сидел за столом, перелистывая документы. Над его головой к стене кнопкой был приколот небольшой плакатик, откатанный на принтере, - "Нет приема против ЛОМа ", - подарок девочек из службы перевозок.
Владельца документов плакатик вдохновлял мало, хотя и пугал ровно столько же.
- Значит, Макар Макарович, вы утверждаете, что являетесь штатным сотрудником регионального управления авиационной службы?
- Утверждаю. И настаиваю, чтобы вы сообщили обо мне начальнику вашего аэропорта.
- Он мне не начальник, - невозмутимо продолжал сержант. - А из чего, позвольте спросить, следует, что вы имеете какое-то отношение к авиации?
- Я уже объяснял. Мое удостоверение уничтожил командир самолета Незабудкин. Можете у него спросить.
- Уже спросили.
- Ну и?..
- Он этого, увы, не подтверждает.
Сержант почти не лукавил. С Андреем Незабудкиным он действительно разговаривал. Когда встретил его случайно в столовой. Поговорили о том, о сем. Потом сержант, заядлый охотник, как бы между делом забросил "удочку":
- Что там слышно по поводу гусиной охоты? Мне еще не пора ружьишко смазывать? "Отвези меня на недельку в лес" - перевел для себя Андрей прозрачный намек сержанта.
Незабудкин, как и многие другие летчики, практиковал такие полеты - жалко, что ли? Пообещал и на этот раз. А заодно, запивая рассказ компотом, поведал сержанту историю с Телятнепасовым. Рассказал все как было, без утайки.
- А на протокол? - уточнил милиционер.
- Сам понимаешь. На протокол - ничего не видел, ничего не знаю. Второй вопрос, - допрос Телятнепасова продолжался, - как вы оказались на борту воздушного судна?
Макар Макарович закипал:
- Я являюсь членом экипажа. Выполнял полет в качестве проверяющего.
- На основании чего?
- Я региональный инспектор…
- Сказка про белого бычка. - Сержант протянул листок. - Распишитесь.
- Что это?
- Протокол. Вы приговариваетесь к смертной казни.
- На нее наложен мораторий, невесело пошутил Телятнепасов, поняв, что спорить бесполезно.
- Тогда административное взыскание в виде штрафа.
Командир, огни слева!
- Наблюдаю.
- Поправка в курс - влево десять градусов.
- Понял, влево десять.
Деревню нашли. Дело за малым - точно выйти в створ полосы. И сесть. О том, что потом надо будет еще взлететь и дойти в тумане, в этом молоке до дома, до Нижнего Верховска, думать как-то не хотелось. Да и не до того пока. Ночное дежурство началось как обычно: медицинский контроль, метеоконсультация. Получили полетные документы: карты, сборники, коды автоответчика "свой-чужой". И отправились в гостиницу. Дежурить. То есть спать.
Тревогу объявили ближе к полуночи. - Село Тмутаракань. Преждевременные роды. Экипажу санитарной авиации - срочный вылет. Бригада врачей уже на борту.
Сердцеедов первым делом откинул штору.
- Туман. Видимость - ноль. - Обернулся к Незабудкину. - Решение, командир.
Старшим в экипаже был пилот-инструктор Бычаров, но общение с ним летчики после вчерашней истории свели к минимуму.
- Надо свежую метеосводку узнать, - ответил Незабудкин, натягивая штаны. Ведущий специалист уже накручивал диск телефона.
- Алло, синоптики? Дежурный санзадания. Прочитайте мне фактическую погоду на аэродроме и прогноз по маршрутам.
Выслушал, положил трубку на рычаг. Обронил вслух ни к кому не обращаясь:
Дрянь погода. Улучшения не ожидают. Лететь нельзя, - и начал раздеваться.
Телефон зазвонил вновь.
- Алло?
- Сменный начальник аэропорта, - отрекомендовались на другом конце провода. - Как погода, ребята? Летим? Можно давать команду на подготовку самолета?
- Какие, к дьяволу, полеты?! - Бычаров в выражениях особо не стеснялся, тем более, что правда на его стороне. - Туман. Не имею права. Звони на метео: будет погода - будет разговор.
- А если я получу разрешение начальника предприятия?
Начальник предприятия в критических случаях имеет право отступить от всех норм и правил, если дело касается спасения жизни людей. Однако пользуются этим правом руководители не часто. И правильно делают. Русская рулетка по сравнению с такими полетами - невинная детская забава. К чему подвергать опасности экипаж, бригаду врачей, воздушное судно, в конце концов, которое стоит ой как не дешево? Риск должен быть оправданным.
На своем веку Незабудкин помнил только один случай, когда было дано добро на такие полеты. Позапрошлой зимой упал самолет. Огромный Ту-154 исчез с экранов радаров сразу после взлета. Сто семьдесят человек. Если кто-то и остался жив после падения, то шансов дотянуть до утра минимум, потому что морозы под сорок.
В воздух подняли всех, кого можно. Первыми начали поиски дежурные экипажи. В срочном порядке вызывали летчиков из дома. Формальности вовсе никого не интересовали. Забыл документы? Нет медицинского освидетельствования? Экипаж не имеет проверки на слетанность? Плевать! Нет ночного допуска? Плевать!!! Вопрос один - лететь можешь? - Да. - Готов?
- Да. - Справишься? - Да, - С богом. Вперед, ребята. Там люди, их надо спасать.
Одиннадцать бортов кружили в ночном небе. Одиннадцать бортов прослушивали эфир на всех частотах. Одиннадцать бортов скользили светом прожекторов по поверхности заснеженных болот.
Район поисков - сто на сто километров. Где, в каком месте искать? Если бы самолет загорелся, если бы успели включить радиомаяк - тогда искать легко. А искать белый самолет в снегу, да еще и ночью… Зато как красиво смотрится серебристый лайнер на рекламных проспектах!
Одиннадцать бортов возвращались на заправку и снова уходили в район поисков.
Потерпевший аварию Ту-154 тогда нашли наземные поисковые группы. Ни Андрей Незабудкин, ни ведущий пилот-инструктор тогда в поисках участия не принимали.
Сменный начальник аэропорта ждал их решения. Андрей кивнул - летим.
- Нет, - ответил в трубку Бычаров. - Риск слишком большой. Ждем улучшения погоды.
Посадочную полосу обозначили кострами. Стационарной ночной маркировки ВПП в Тьмутаракани не предусматривалось - днем-то сюда прилетают раз в неделю.
Земля не просматривалась вовсе, только расплывчатые огни костров. Однако направление посадки по ним определить вполне возможно. Первый проход над полосой. Андрей плавно, как учили, ввел самолет в разворот. Закрутилась картушка компаса. Обратный курс. Вывод из разворота.
- Андрей, ты огни видишь?
- Нет.
- И я не вижу. За время разворота самолет слишком далеко отошел от полосы. Огонь костров растворился в сплошной туманной мгле.
- Ну что ж, - Незабудкин пытался не выдать волнения, - становимся в круг. Полет по расходящейся спирали. Ищем огни…
После разговора со сменным начальником аэропорта Олег Сергеевич вновь улегся спать. Незабудкин последовал, было, его примеру, однако сон не шел. У противоположной стены в своей кровати ворочался с боку на бок Сердцеедов.
Наконец он не выдержал. Встал, включил свет.
- Спишь, Андрей?
Незабудкин обернулся, поморщился, прикрываясь от света.
- Нет.
- Может, все-таки, слетаем?
- Давайте, давайте. Слетайте, - не оборачиваясь подал голос Бычаров. - На тот свет. Ассы доморощенные. Кто ж вас без меня отпустит? У Незабудкина "ночи" нет. Слетают они! Чкаловы, блин, - почти вежливо закончил он свою речь.
Незабудкин тоже склонялся к тому, что лететь надо. Но, во-первых, старший сегодня - Бычаров. За ним последнее слово. А во-вторых, погода действительно дрянь. При такой видимости деревню они просто не найдут. Самый незначительный уход с линии пути, на какой-нибудь километр, и все. Можно будет потом кружить до полной выработки топлива - шансов ноль. А причин, по которым самолет уходит с заданного направления, миллион. Начиная с самой незначительной погрешности прибора, причем не только компаса, и заканчивая ветром, который попросту сдувает воздушное судно в сторону.
В нормальных условиях экипаж постоянно контролирует свое место и вносит коррективы в курс. В предлагаемых условиях такой возможности не будет. Ночь. Туман. Земли не видно.
Незабудкин поделился сомнениями со вторым пилотом. Евлампий неспеша извлек из-под кровати портфель со штурманским снаряжением. Вынул карту.
- Смотри, - Андрей пересел ближе, - Тьмутаракань почти строго на восток. Так?
- Так.
И по пути нет ни одного светового ориентира, чтобы было за что глазу зацепиться. Так?
Андрей пока не понимал, к чему клонит Сердцеедов, однако опять утвердительно кивнул головой.
- Поэтому я предлагаю сначала идти на север, - продолжал второй пилот.
- Чесать левое ухо правой рукой, - подал голос Бычаров. Андрей не перебивал Евлампия, вникал в суть.
- Вот здесь стоят три факела, - Сердцеедов ткнул карандашом в карту. - Нефтяники попутный газ выжигают.
- В этом районе много факелов.
- Много, но эти три в очень характерной конфигурации: два почти рядом, а третий чуть поодаль в стороне. Я их специально отметил на карте.
- Точно отметил? Или с ошибкой километров в тридцать?
- Точно, несколько раз проверял.
- Дальше.
- Про вышку ретранслятора забыли, стратеги, - вмешался очередной раз в разговор инструктор.
- Нет, не забыли. Но высота ее известна. Заберемся повыше. Факела огромные, поэтому мы их все равно увидим даже сквозь такой туман. Обходной маршрут, предложенный Сердцеедовым, был на сто с лишним километров длиннее, но через каждые двадцать-тридцать километров на нем имелись крупные световые ориентиры - рабочие поселки, факела, буровые вышки. Все они были нанесены на карту самим Евлампием и позволяли постоянно контролировать место самолета. А то, что обходной путь длиннее, так лучше прилететь на сорок минут позже, чем не прилететь вовсе.
- Я звоню сменному, пусть получает разрешение на вылет, - Андрей снял трубку.
- А я запрещаю, - сел на кровати Бычаров.
Презрительно-пренебрежительный взгляд был ему ответом.
Разрешение на полет экипаж получил по радио уже сидя в кабине самолета.
Бычаров в авантюре участия не принимал.
На поиски потерянных огней потратили минут десять. Разворот, проход по прямой, еще разворот. Наконец:
- Наблюдаю полосу.
Покружили над аэродромом. Делать новую попытку посадить машину Андрей не спешил, опасаясь вновь отойти слишком далеко.
- Идиотская ситуация: и полосу видишь, и сесть не можешь.
За себя командир не очень переживал. В конце концов если ничего не получится, то всегда можно уйти домой. Дома локаторы, приводные радиомаяки. Дома ВПП, освещенная по всем правилам.
Но надо сесть. Надо.
- Как думаешь, Евлампий, сядем?
- Думаю, сядем.
- Тогда слушай команду.
План Незабудкина сводился к следующему. От полосы далеко не отходить, а для этого все развороты выполнять резко, что называется, "на крыле", с большим креном, чтобы уменьшить радиус.
- Главное, следи за высотой, - несколько раз повторил он Сердцеедову. -
Мне будет некогда, а потеряем высоту - кранты.
Методическая часть последнего разбора не прошла бесследно.
Андрей оглядывался назад, стараясь не упустить полосу из вида очередной раз. Когда огни костров стали растворяться в тумане командир резко переложил штурвал. Самолет послушно начал крениться на левое крыло.
- Крен тридцать… сорок пять… пятьдесят градусов, - читал вслух показания приборов Евлампий.
- Высота?
- Высота, скорость - норма.
Самолет продолжал крениться. Огни полосы таяли и это вынуждало Андрея еще и еще увеличивать крен, затягивая самолет в глубокий вираж.
- Шестьдесят градусов… семьдесят…
- Высота?
- Норма. Выходим на посадочный курс.
Андрей начал вывод самолета из крена. Дело за малым - погасить скорость на короткой дистанции и…
- Есть контакт! С мягкой тебя посадкой, командир.
Медицина прибыла вовремя и сложные роды закончились успешно. Родилась девочка. Ее назвали в честь командира самолета, в честь Андрея Незабудкина - Андрианой.
Домой возвращались уже утром. Туман, вопреки ожиданиям синоптиков, рассеялся и полет прошел без приключений.
За весь обратный путь командир сказал только одну фразу:
- А говорили, что Ан-2 на таких режимах не летает.
Что он имел в виду Евлампий так и не понял.
* * *
По телевизору показывали политическую рекламу. Кандидат проникновенным голосом обращался к электорату.
- Я взрослый самостоятельный человек. Воспитал троих сыновей. Они теперь тоже вполне самостоятельные люди. У меня растут внуки и меня заботит их будущее. Какое наследство мы оставим нашему потомству? В какой стране им жить?
Если вы, уважаемые избиратели, отдадите мне свои голоса, то я обещаю вам, что смогу обеспечить внукам достойную жизнь.
Выступление кандидата сменила заставка дневного выпуска программы "Вести".
- Международные новости, - объявил диктор. - В аэропорту имени Кеннеди, в Нью-Йорке, потерпел катастрофу самолет А-310 мексиканской государственной авиакомпании. - Камера оператора безжалостно фиксировала груды искореженного металла, поврежденные элементы конструкции. Потом пошли кадры компьютерной графики, восстанавливающие ход событий.
Большой самолет двигался по взлетной полосе. Наперерез ему с боковой рулежной дорожки выехал маленький спортивный самолетик. Удар крылом. Маленький самолетик летит кувырком. Большой пассажирский лайнер, крыло которого мгновенно охватывает пламя, теряет направление, выкатывается за пределы взлетной полосы. Разрушение. Взрыв.
События на экране сопровождаются комментариями диктора.
- На взлетно-посадочную полосу без разрешения диспетчерской службы выехал частный самолет "Сесна". Пилота А-310, который в этот момент выполнял взлет, не справились с пилотированием и не смогли избежать столкновения. По предварительным данным погибло около ста восьмидесяти человек.
Командир эскадрильи встал, уменьшил звук. Телевизор был старый, еще советских времен, не оборудованный пультом дистанционного управления. Где-то он уже слышал что-то подобное. Один взлетает, другой ему наперерез едет.
Комэск подошел к окну.
Шелудивый пес Шурик важно трусил по своим собачьим делам.
Пса привез ростовский экипаж. В Ростове посадил в самолет, в Нижнем Верховске выпустил. Шурику, похоже, было совершенно безразлично, где вести бродячую жизнь. Во всяком случае он прижился, обзавелся потомством. Постепенно Шурик стал всеобщим любимцем. Встречал и провожал каждый рейс. Стюардессы прикармливали его остатками бортпитания.
- Что, Шурик, хочешь с нами в Сочи? - погладит иной командир собаку, поднимаясь по трапу. - Мы бы тебя взяли, но там жарко, а ты в унтах. Извини.
Пес остановился у столба и, задрав ногу, пометил территорию. С другой стороны к столбу подошел пьяный летчик и сделал то же самое.
- Где-то слышал, где-то слышал, - пытался вспомнить комэск. - Где?
Вспомнил! Приходила официальная информация.
Он нашел на полке нужную папку, полистал.
В аэропорту "Внуково" самолет "Боинг-737" уругвайской авиакомпании без запроса занял ВПП-03, по которой в этот момент выполнял взлет Ту-134. Во избежание столкновения экипажем российского воздушного судна произведен отрыв самолета на скорости менее эволютивной . Пролет над уругвайским воздушным судном происходил с превышением от полутора до пяти метров. Ту-134 благополучно выполнил полет и произвел посадку на аэродроме назначения. Пострадавших нет.
Командир эскадрильи представил себе эпитеты, которыми наши летчики наградили пилотов уругвайского лайнера.
О награждении экипажа Ту-134 в информации не упоминалось. Скорее всего ограничились выговором. За что? Да хотя бы за отрыв на малой скорости.
В кабинет вошел Бычаров.
- Разрешите?
- Проходи, - комэск глазами показал на стул, - присаживайся.
- Что по поводу моей докладной?
Командир убрал папку с информацией на полку. Выдвинул ящик стола, достал листок. Еще раз пробежал докладную глазами: перевозка неоформленных пассажиров, незапланированная посадка, отклонение от установленного маршрута.
- Не подтверждается твоя информация. - На свет божий из ящика стали появляться другие бумаги. Командир эскадрильи каждую сопровождал небольшим комментарием перед тем, как положить на стол. - Вот акт досмотра самолета Незабудкина после посадки в Нижнем Верховске - загрузка соответствует сопроводительным документам. Печать. Подпись. Вот сопроводительная ведомость - пассажиров нет, груза нет. Печать. Подпись. Официальная расшифровка радиообмена Незабудкина - запроса на посадку в Кайзеровске и взлет нет. Печать. Подпись.
По мере того, как командир эскадрильи извлекал все новые и новые документы, лицо Бычарова наливалось кровью.
- Объяснительная диспетчера Сопляк - ничего не видел, ничего не знаю, - продолжал между тем комэск. - То же самое пишет Прыгскоков.
- Как же так? Телятнепасов все видел! - вскипел Бычаров. - Ты что, командир, представителю управления не веришь?
- Кстати, по поводу Телятнепасова, - на свет появляется очередная бумага, - вот акт досмотра твоего борта - неоформленный пассажир.
- Это же!.. Это же!..
- Это, как минимум, дисциплинарное взыскание, - перебил комэск ведущего специалиста. - На чем, между прочим, настаивают ЛОМовцы. Прислали мне частное определение по поводу того, что некоторые наши летчики включают в экипаж черт знает кого. Менты мне в этом вопросе, конечно, не указ, но я их мнения прислушаюсь.
- Да я… Да ты…
* * *
Выговор Андрею Незабудкину объявили в следующий раз. За неудовлетворительную организацию работы экипажа. Кому-то из инспекторов не понравилась полетная карта Евлампия Сердцеедова.
- Что это за значки на карте? НШС таких значков не предусматривает!
Девочка Андриана историю своего появления на свет так никогда и не узнала. К шестнадцати годам она стала законченной наркоманкой, а в девятнадцать умерла от передозировки.
Вытриносенко отвертку, найденную в тягах руля высоты, потерял и сокрушался по этому поводу до тех пор, пока не нашел молоток в топливном баке. Утешительный приз.
Комиссия, которую ждал Степлер, поработала очень плодотворно, если судить по количеству окурков, которые оставили проверяющие в ящике с ветошью. В акте проверки члены комиссии, между прочим, указали на "необходимость покраски огнетушителей на самолетных стоянках".
А бросать "бычки" в коробку с ветошью перестали только после того, как Ленька сделал на ней надпись "Урна для мусора".
Инспектор по безопасности полетов, к удивлению многих, увлекся поэзией. Не в смысле "читать", а в смысле "писать". И теперь в местной Нижневерховской прессе нередко можно встретить его лирические стихи.
Я целовал в тени завода
Твою мозолистую грудь.
Надя по результатам работы за год получила денежную премию и переходящий приз "За высокую культуру обслуживания пассажиров". Олег Сергеевич Бычаров, как всегда без вмешательства своего родителя, а исключительно благодаря личным деловым и профессиональным качествам переучился на другой тип воздушного судна и теперь на его счету кроме двух разбитых Ан-2 появился еще Як-40. Поздравляем его с профессиональным ростом!
Телятнепасов получил повышение по службе и теперь из Москвы нередко приходят приказы за его подписью. А еще, по слухам, он активно и плодотворно работает над проектом нового свода авиационных правил - наставления по производству полетов.
Корейцы оказались ребятами благодарными, спасителя своего не забыли. В знак признательности прислали русскому авиадиспетчеру по фамилии Soplyak автомобиль и теперь в самом центре Западной Сибири, среди бескрайней тайги возле диспетчерской службы аэропорта Кайзеровск стоит засыпанный снегом великолепный белый кабриолет .